Направляем Вам автореферат кандидатской диссертации:
ЭЮБОВ Эмин Ягуб оглы
«ОСНОВЫ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОГО РЕЖИМА НЕСУДОХОДНЫХ ВИДОВ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ВОДОТОКОВ»
12.00.10.
Д 209.002.05
Юридические науки
Московский Государственный Институт Международных Отношений (Университет) МИД России
119454, г. Москва, пр-т Вернадского, д. 76
E-mail: [email protected]
Конт.тел. 434-92-52
Предполагаемая дата защиты – 1 марта 2012 г.


Автореферат

На правах рукописи


Эюбов Эмин Ягуб оглы

ОСНОВЫ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОГО РЕЖИМА НЕСУДОХОДНЫХ ВИДОВ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ВОДОТОКОВ

Cпециальность 12.00.10 – Международное право. Европейское право


Автореферат диссертации на соискание

ученой степени кандидата юридических наук


Москва – 2012

Диссертация выполнена на кафедре международного права Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД РФ.

Научный руководитель: кандидат юридических наук

доцент Вереина Лариса Владиславовна

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук

профессор Бекяшев Камиль Абдулович
кандидат юридических наук

Косарева Мария Александровна

Ведущая организация: Российский университет

дружбы народов

Защита состоится 01 марта 2012 года в 15.00 на заседании диссертационного совета Д 209.002.05. при Московском государственном институте международных отношений (Университете) МИД РФ по адресу: 119454, Москва, проспект Вернадского, 76.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГИМО (У) МИД РФ им. И.Г. Тюлина по адресу: 119454, Москва, проспект Вернадского, 76.

Автореферат разослан « » января 2012 г.

Ученый секретарь

специализированного совета

доктор юридических наук, профессор Павлов Евгений Яковлевич

Актуальность темы исследования. Проблема правового режима международных водотоков – одна из старейших в международном праве и на протяжении почти двух тысяч лет она сохраняет свою актуальность. В мире насчитывается значительное число рек, а также подземных водоносных бассейнов, относящихся к категории «трансграничных» водных объектов, т.е. таких, которые пересекают границу между двумя или более государствами либо по которым проходит такая граница. Они используются, помимо судоходства, в качестве источника водоснабжения, для разнообразных промышленных целей, сельскохозяйственного орошения, производства электроэнергии, удаления бытовых и промышленных отходов. При этом многие регионы и страны давно испытывают водный голод, а одной из острых социально-экономических и экологических проблем стало растущее загрязнение и истощение уже освоенных водных ресурсов.

В структуре мирового объема забора воды 69% приходится на сельское хозяйство, 23% — на промышленность и 8% — на хозяйственно-питьевые цели.¹ Для регионов с высокими темпами прироста населения (это в основном развивающиеся страны) высока и доля сельского хозяйства, где занята основная часть населения, и на этот сектор приходится практически все используемые ими водные ресурсы. Так, в Индии в сельском хозяйстве расходуется 93% всего объема водозабора, в Египте — 88% , в Китае — 87%. В тех же странах коммунально-бытовые расходы занимают небольшую долю: в Индии — всего 4%, Китае — 6%, Египте — 7%. Продолжающийся в развивающихся странах рост населения еще больше усугубляет проблему дефицита воды. В развитых странах высок уровень потребления воды промышленностью. Для стран Европы рост водопотребления в этом секторе экономики связан со все возрастающими темпами промышленного развития. В Бельгии, например, на промышленные нужды расходуется 88% всех используемых водных ресурсов, в Финляндии — 86%, в Великобритании — 79%, во Франции — 71%. Показателем социально-бытового уровня жизни населения является его доступ к качественной питьевой воде. В развитых странах санитарная безопасность поддерживается хорошо функционирующими системами водоснабжения и канализации, и коммунально-бытовое потребление воды в этих странах является достаточно высоким. Вместе с тем столь интенсивное расходование воды промышленностью и, соответственно, образуемые ею сточные воды со специфическими загрязнителями и вредными веществами обуславливают большие затраты для очистки вод, предъявляя особые требования к методам и технологии их очистки, охране водоисточников от загрязнения и сохранению устойчивости речных экосистем. Основным потребителем воды в развивающихся странах, как отмечено, является сельское хозяйство, и вопросы продовольственной безопасности при резком росте численности населения в мировом масштабе будут решаться только увеличением количества продуктов питания. Это потребует освоения новых земель, строительства ирригационных систем, так как при ограниченности земельных ресурсов интенсивное их использование возможно только на основе орошения, а значит, потребуется максимальное использование имеющихся водных и энергетических ресурсов. Прогнозируется, что регионы, уже сегодня ощущающие недостаток в воде, в будущем будут испытывать еще больший вододефицит. А на трансграничных реках водные проблемы приобретают очень сложный характер, перерастая в конфликтные ситуации. Поэтому решение не только продовольственных, но и других проблем с использованием водных ресурсов должно основываться на принципах кооперации, международного разделения труда и интеграции с тем, чтобы эффективно компенсировать недостаток водных ресурсов. Ожидается, что к 2025 г. более чем 80% населения будет проживать в развивающихся странах. Глобальный рост населения и внутренняя миграция будут сопровождаться обострением водного дефицита на национальном и региональном уровнях, истощением запасов воды, доступных для использования. Это усилит конкуренцию за воду не только между отдельными странами и регионами, но и внутри самой страны между различными секторами ее экономики: сельским хозяйством, промышленностью и муниципалитетами, особенно больших городов. В результате этого обеспечение населения и отраслей экономики будет основываться на иных параметрах, по новым сценариям будет формироваться региональная энергетическая и водохозяйственная инфраструктура, что потребует инновационных решений в управлении водными ресурсами.

Для государств постсоветского пространства, в том числе и Азербайджана, с учетом происшедших здесь государственно-территориальных изменений и проводимых правовых и административных реформ, возникает необходимость создания эффективной системы управления водными ресурсами. Это требует использования международно-правового опыта в этой сфере и знания эффективных механизмов правовой защиты, закрепленных в иностранном национальном законодательстве о водных ресурсах. Распад Советского Союза привел к тому, что некоторые реки, озера, квалифицируемые как национальные, в силу новых политико-географических реалий стали трансграничным, и водопользование в этих трансграничных водоемах затрагивает интересы нескольких государств, а сами эти водоемы являются объектом не только национального, но и международного права. Это же относится к любой хозяйственной деятельности по использованию таких трансграничных водотоков, в том числе и к сооружению ГЭС, иных гидротехнических сооружений. К того рода водотокам можно отнести:

- Амударью, которая является общей для Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана и Афганистана;

- Сырдарью – для Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана;

- Зеравшан – общим для Таджикистана и Узбекистана;

- Куру – для Армении, Азербайджана, Грузии, Ирана и Турции;

- Самур – для Азербайджана и Российской Федерации;

- Псоу – для Российская Федерации и Грузии;

- Буг – для Беларуси, Украины и Польши;

- Западная Двина (Даугава) – для Беларуси, Латвии и Российской Федерации;

- Неман (Нямунас) – для Беларуси, Литвы и Российской Федерации.

Отличительными особенностями водных ресурсов Азербайджана являются их ограниченность и неравномерное распределение внутренних рек. Ежегодно в Азербайджане используется 10-12 миллиардов кубометров пресной воды, из них на долю сельского хозяйства приходится 65-70% (около 90% валовой продукции сельского хозяйства производится на орошаемых землях). В этой связи среднегодовой дефицит воды в республике достигает 4 миллиарда кубометров, а в маловодные годы еще больше.²

При этом формирование около 70% ресурсов поверхностных вод происходит на территориях сопредельных государств (Азербайджан граничит по суше с Российской Федерацией, Грузией, Арменией, Турцией и Ираном), которые при поступлении на территорию страны являются уже загрязненными. Основные трансграничные реки – Кура, Араз, Ганых (Алазань), Самур, Иори и другие (более 20). Азербайджан участвует в основных международных соглашениях Европейской экономической комиссии ООН в области окружающей среды, как то в Конвенции по оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте 1991 года (с 1999 года), Конвенции по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер 1992 года (с 2000 года), Конвенции по трансграничным последствиям промышленных аварий 1992 года (с 2004 года) и других.

С Российской Федерацией распределение воды регулируется на основании Протокола Министерства водного хозяйства СССР 1967 года, а также Соглашения о рациональном использовании и охране водных ресурсов трансграничной реки Самур 2010 года. Также правовое регулирование водных ресурсов трансграничных с Грузией рек Кура и Храми осуществляется на основе двусторонних соглашений межведомственных организаций. Однако эксплуатация водозаборных и других гидротехнических сооружений, построенных совместно и оставшихся на территории Грузии, представляет определенную трудность. Создана постоянно действующая Ирано-Азербайджанская Комиссия по совместному использованию водных и энергетических ресурсов реки Араз. На реке совместно построено водохранилище.

Сохранение водных экосистем, выработка оптимального режима их устойчивого использования в интересах человека предполагает решение, не только экономических, экологических, технических, социальных вопросов, но также и многих юридических. В этих условиях управление, регулирование и сохранение трансграничных водных ресурсов, режим их несудоходного использования все больше становится важным предметом международно-правового регулирования. В области международного водного права продолжается поиск наиболее эффективных путей сотрудничества государств, различным аспектам проблемы несудоходного использования международных водотоков (прежде всего надземных вод) уделяется определенное внимание. В то же время, сложность и объем проблем, с которыми сталкивается юридическая практика, обусловливают необходимость проведения дальнейших научных исследований в этой сфере. Это повышает актуальность исследования международно-правовых принципов режима несудоходных видов использования международных водотоков.

Степень научной разработанности темы не является высокой. Диссертация И.Н. Тарасовой «Принцип свободы судоходства по европейским внутренним водным путям международного значения» была подготовлена еще в 1982 году, и в ней не рассматриваются проблемы несудоходного использования международных водотоков. Диссертация М.В. Некотеневой «Правовые проблемы использования международных водотоков», подготовленная в 2008 году, охватывает очень большой объем материала, но практически не содержит анализа международно-правовых принципов права несудоходных видов использования международных водотоков. В ряде других кандидатских диссертаций затрагиваются отдельные проблемы использования международных водотоков (например, в 2009 году К.Х. Сасиев защитил кандидатскую диссертацию «Актуальные международно-правовые вопросы экологической защиты трансграничных водотоков в интересах здоровья человека»), либо они касаются использования лишь конкретных водотоков (Е.Ф. Леонюк, В.Н. Архилюк, Мамун Мустафа Атта-Эль Манан, Аллави Али Залан Нима, А.Э. Карнаухова, Г.Н. Морозов).

Отсутствие отдельного диссертационного исследования, посвященного основам международно-правового режима несудоходных видов использования международных водотоков, и, в частности, принципам права несудоходных видов использования, содержащимся в Конвенции ООН 1997 года, предопределило выбор темы настоящего диссертационного исследования.

Объектом исследования в данной работе являются международно-правовые отношения, возникающие в области несудоходных видов использования международных водотоков. Предметом диссертационного исследования являются нормативно-правовые акты и международно-правовые документы рекомендательного характера, выработанные в результате деятельности международных межгосударственных и неправительственных организаций по кодификации и прогрессивному развитию норм и принципов права несудоходных видов использования международных водотоков.

Основная цель работы состоит в том, чтобы на основе теоретического анализа положений нормативных актов и других международно-правовых документов, разработанных в области режима несудоходных видов использования международных водотоков, а также юридической практики и позиций государств, раскрыть содержание принципов права несудоходных видов использования международных водотоков и выявить существующие пробелы их международно-правового регулирования.

Реализация данной цели предполагает решение следующих задач:

- установить и проанализировать особенности механизма формирования международно-правового режима несудоходных видов использования международных водотоков;

- установить и проанализировать основные понятия и принципы международно-правового регулирования в этой области в период до 1997 года;

- выявить особенности международно-правового режима несудоходных видов использования международных водотоков, предложенного Конвенцией ООН 1997 года;

- уточнить содержание принципов права несудоходных видов использования международных водотоков, содержащихся в Конвенции ООН 1997 года;

- выявить существующие пробелы в международно-правовом режиме несудоходных видов использования международных водотоков и сформулировать рекомендации для определения позиции Азербайджана в этом вопросе.

Методологической и теоретической основой исследования стали методы правового анализа, используемые в отечественной и зарубежной правовой науке: формально-юридический, системно-правовой, сравнительно-правовой, формально-логический и другие. Большое значение для диссертационного исследования имели общетеоретические и специальные научные труды ученых-юристов как российских (Баскин Б.Я., Вылегжанин А.Н., Гуреев С.А., Клименко Б.М., Корбут Л.В., Саваськов П.В., Тарасова И.Н., и другие), так и зарубежных (Боурна Ч., Гендл Г., Калфиш Л., МакКафри С., Сондернс Дж., Хей Е., Чиркоп А., Швабах А. и другие), отчеты о работе Комиссии международного права, международно-правовые акты универсального, регионального и двустороннего характера. Эмпирической базой проведенного диссертационного исследования явились практика сотрудничества государств в области несудоходных видов использования международных водотоков и материалы деятельности международных организаций.

Научная новизна диссертации проявляется в том, что на основе системного подхода проведено комплексное исследование основ современного международно-правового режима несудоходных видов использования международных водотоков. Автором показан процесс становления и развития международно-правового регулирования несудоходных видов использования международных водотоков, уточнено содержание принципов права несудоходных видов использования международных водотоков, содержащихся в Конвенции ООН 1997 года, указаны причины их недостаточной эффективности, высказаны предложения, направленные на устранение противоречий современного международно-правового регулирования несудоходных видов использования международных водотоков.

Разработка темы диссертационного исследования позволила автору сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:

I. В современном международном праве приоритетной целью регулирования отношений водопользователей становится достижение устойчивости водоснабжения, оптимальности управления международными водотоками в их целостности с учетом многообразия водопользования. Это приводит к развитию международно-правового режима несудоходных видов использования международных водотоков. Первой попыткой обобщить правовой опыт регулирования несудоходных видов использования международных водотоков стали принятые в 1966 году Хельсинкские правила использования вод международных рек Ассоциации международного права. Они носят рекомендательный характер и не признаются всем международным сообществом в качестве обычного международного права. При этом в Хельсинкских правилах отражен фундаментальный принцип справедливого использования вод международного водотока на бассейновой основе, который был кодифицирован в дальнейшем Конвенцией ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков 1997 года. Бассейновый принцип управления водными ресурсами стал использоваться не только в границах одного государства (например, Российская Федерация), но и на международной основе (Конвенции по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер 1992 года, Директива Европейского союза 2000/60/ЕС 2000 года).

II. В целях прогрессивного развития и кодификации правового регулирования международных водотоков Комиссия международного права подготовила Проект статей 1994 года о праве несудоходных видов использования международных водотоков. Несмотря на использование бассейнового принципа управления водными ресурсами на национальном и международном уровнях, неприятие некоторыми государствами этого термина вынудило Комиссию международного права отказаться от понятия «международный водосборный бассейн» в пользу «международного водотока». Хотя это позволило сформулировать политически приемлемую структуру рассматриваемого международно-правового режима, это был существенный шаг назад, который значительно уменьшил физическую область применения будущей конвенции.

III. Текст, предложенный Комиссией международного права в 1994 году, в свою очередь, был существенно изменен во время принятия Конвенции ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков 1997 года. Заключительный текст Комиссии отдавал приоритет принципу справедливого и разумного использования. Конвенция попыталась объединить два основополагающих принципа международно-правового регулирования несудоходных видов использования международных водотоков – справедливого и разумного использования и ненанесения значительного ущерба, с тем, чтобы найти равновесие между противоречивыми интересами государств, расположенных вниз и вверх по течению рек. Фактическая невозможность такого компромисса выразилась в рамочном характере принятой Конвенции.

IV. Экологические проблемы и потребности защиты экологической целостности водных систем поднимают новые проблемы для права международных водотоков. Это выразалось во включении в Конвенцию 1997 года принципа защиты и сохранения экосистем. Но из-за неопределенных формулировок Конвенция стала менее эффективной, чем другие подобные соглашения. Конвенция не посягает на традиционные права прибрежных государств, основным беспокойством которых по-прежнему является использование, а не защита окружающей среды или защита экосистемы пресноводных ресурсов. Экологические проблемные области в пределах более широкого контекста экосистемы и загрязнения моря получили в Конвенции лишь минимальное внимание.

V. Одной из главных проблем в истории международно-правового режима несудоходных видов использования международных водотоков была выработка принципов сотрудничества государств водотока. Положения Конвенции предполагают обязательство активного сотрудничества со стороны прибрежных государств, вместо того, чтобы считать, что правовой режим состоит в простом разделении воды. Эта долгожданная поддержка принципа сотрудничества не дает указаний относительно того, как это следует реализовывать. Однако предложенное сотрудничество очень важно для будущего развития в этой области права, даже если его реализация в настоящее время отдается на усмотрение сторон. Также текст Конвенции представляет принцип совместного управления как дополнительный или добровольный механизм управления водотоками.

VI. Конвенция ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков 1997 года не является всесторонним инструментом различного применения. Преамбула называет ее рамочной конвенцией, однако она не касается судоходного использования, а ее применение к рыболовству ограничено. В результате, Конвенция не достигает своей заявленной всесторонней цели, и ее охват ограничен проблемами распределения, т.е. справедливого и разумного использования водных ресурсов. Конвенция применяет много важных терминов, но не в состоянии дать им точное толкование, необходимое для полноценного применения. Это отсутствие четких формулировок правовых принципов в Конвенции, несомненно, отражает компромиссы, на которые нужно было пойти, чтобы достичь хоть какого-то соглашения. В результате этих компромиссов польза и влияние Конвенции будут, вероятно, уменьшены.

Однако, несмотря на то что Комиссия международного права не заняла какой-либо позиции в отношении того, является ли какая-либо конкретная статья или пункт кодификацией международного права или усилием по прогрессивному развитию этого права, исходя из практики государств, представляется разумным сделать вывод о том, что, по крайней мере, три принципа, закрепленных в Конвенции, соответствуют нормам обычного права. К их числу относятся обязательства использовать международный водоток справедливым и разумным образом, не наносить значительный ущерб и уведомлять потенциально затрагиваемые прибрежные государства о планируемых мерах в отношении международного водотока.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что в нем содержится большой фактический материал, на основе которого был проведен анализ и сделаны соответствующие выводы. Содержащиеся в работе положения могут быть использованы:

- при дальнейшем рассмотрении международно-правового режима несудоходных видов использования международных водотоков в свете отсутствия действующей универсальной конвенции в этой области;

- в плане оказания помощи специалистам, занимающимся проблемами международно-правового регулирования несудоходных видов использования международных водотоков;

- в научно-исследовательской деятельности и учебном процессе МГИМО (У) МИД России и других учебных заведениях, готовящих юристов-международников.

Структура работы определяется задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, состоящих из нескольких параграфов, заключения и библиографии.

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, указываются объект и предмет исследования, его цель, формулируются задачи, приводятся методологические и теоретические основы исследования, указываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы и содержатся основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Формирование международно-правового режима несудоходных видов использования международных водотоков» прослеживается развитие данного режима до 1997 года, при этом особое внимание уделяется Хельсинкским правилам использования вод международных рек 1966 года, а также проекту статей Комиссии международного права о праве несудоходных видов использования международных водотоков 1994 года.

Проблема правового режима рек до конца XIX века «сводилась почти исключительно к свободе судоходства…, а в отношении несудоходных рек – к вопросам установления и поддержания государственных границ».³ В двадцатом столетии, когда формирующееся международное речное право уделяло основное внимание несудоходному использованию международных рек, были заключены локальные соглашения о режиме использования конкретных водотоков или речных бассейнов (например, Конвенция о судоходстве и экономическом сотрудничестве между государствами бассейна реки Нигер 1963 г., Договор о бассейне реки Ла-Плата 1969 г., Договор о сотрудничестве в бассейне реки Амазонки 1978 г.);⁴ многочисленные двусторонние договоры по конкретному виду использования международных водотоков (например, Соглашение между США и Канадой о повышении качества воды в Великих озерах 1972 г., Соглашение между СССР и Ираном о сотрудничестве в строительстве и эксплуатации гидроузлов Ходааферин и Гыз-Галасы 1988 г.); и немногочисленные многосторонние соглашения, устанавливающие общие принципы использования международных водотоков в определенной области.

Необходимость разработки принципов международно-правового регулирования несудоходных использованием международных рек побудила сначала неправительственные ассоциации специалистов в области международного права заняться данной проблемой. Первая инициатива такого рода была предпринята Институтом международного права. Существенным вкладом Института стала также принятая им в 1961 году в Зальцбурге «Резолюция о несудоходном использовании международных неморских вод».⁵ Согласно этой резолюции каждое государство имеет право использовать воды, которые протекают по его территории, с учетом ограничений, налагаемых международным правом, и, в частности, правом использования вод другими заинтересованными государствами в том же бассейне.

Другая неправительственная организация – Ассоциация международного права – работала над этой проблематикой, начиная с 1954 г. Главный же результат работы Ассоциации по данной теме – «Хельсинкские правила использования вод международных рек» 1966 года,⁶ и явившиеся «согласованным изложением и систематизацией норм международного права… применительно к использованию международных рек квалифицированными специалистами из различных стран».⁷ (После Хельсинкских правил Ассоциация продолжила работу по данной проблематике, и в настоящее время в 2004 году на Берлинской конференции Ассоциации были приняты новые «Правила, касающиеся водных ресурсов»⁸).

В Хельсинкских правилах отражен фундаментальный принцип международно-правового регулирования несудоходных видов использования международных водотоков, а именно – «справедливого использования вод» международного водотока на бассейновой основе. Они отразили накопленный к 1966 году правовой опыт управления международными водотоками, сделав акцент на принцип справедливого водопользования, отвергнув доктрину абсолютного суверенитета государства над частью международного водотока, находящейся в пределах его территории. Они применялись некоторыми национальными судебными органами при урегулировании споров и использовались на межправительственном уровне для согласования механизмов управления водами конкретных речных бассейнов. Однако мнения по вопросу, были ли Хельсинкские правила приняты международным сообществом в качестве обычного международного права, мнения разделились.⁹

Понятие речного бассейна основано на принципах национального водного права. Доктрина права собственника прибрежной полосы в национальных правовых системах была разработана в подтверждение единого понимания реки. В настоящее время управление водными ресурсами на основе бассейнового принципа широко применяется. В числе государств, воспринявших бассейновый принцип управления, можно назвать Францию, Великобританию, Германию, Испанию, США. За последнее десятилетие во многих странах прошла реорганизация систем управления водными ресурсами с целью внедрения и повышения эффективности бассейнового принципа.

Бассейновый принцип управления водными ресурсами используется не только в границах одного государства, но и на международной основе. Так, он получил отражение в Конвенции по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер 1992 года,¹⁰ в которой предусматривается, что прибрежные стороны конкретно устанавливают границы водосбора или его части (частей), в отношении которых осуществляют сотрудничество, и создают в целях его развития совместные органы. Бассейновый принцип положен в основу управления водными ресурсами ЕС, что подробно раскрыто в Директиве 2000/60/ЕС 2000 года.¹¹ Принятие данной директивы ЕС может рассматриваться, с одной стороны как важная мера по улучшению экологического состояния водных ресурсов в государствах-членах Евросоюза, а с другой как давно назревший шаг по приведению в систему и упорядочению применения многочисленных и часто дублирующих друг друга нормативных актов ЕС в этой сфере.

В Российской Федерации управление водными ресурсами на основе бассейнового принципа активно применялось в советский период. В Азербайджане в постсоветский период стало складываться интегрированное управление водными ресурсами. В 1997 году был принят Водный кодекс Азербайджанской Республики. Он дополняется законами, принятыми в республике в этой области, и определяет основные правила управления водными ресурсами. Одним из фундаментальных принципов, определенных в Водном кодексе, является то, что управление водными ресурсами должно осуществляться как по бассейновому, так и по административно-территориальному принципу путем комбинированного подхода.

В 1971 году по рекомендации Генеральной Ассамблеи ООН Комиссия международного права включила в программу своей работы вопрос о праве несудоходных видов использования международных водотоков и в 1994 году приняла окончательный текст 33 проектов статей.¹² Одним из главных различий между Хельсинкскими правилами Ассоциации международного права 1966 года и Проектом статей Комиссии международного права 1994 года было отступление в Проекте от принципа международного водосборного бассейна и появление понятия общих природных ресурсов, которое основывалось на понятии международной речной системы. Цель его использования состояла в том, чтобы при использовании общих вод прибрежные государства избегали причинять существенный вред другим государствам в данной международной речной системе. То есть была сделана попытка закрепить экосистемный подход к международно-правовому регулированию данного вопроса. Она была продолжена рядом международно-правовых актов, в частности, в Хельсинкской Конвенции по защите и использованию трансграничных водотоков и международных озер 1992 года,¹³ Соглашением о качестве воды Великих озер между Соединенными Штатами Америки и Канадой 1978 года.¹⁴

Крайне непоследовательные позиции государств по вопросу терминологии привели к тому, что понимание того, что, с экономической и экологической точки зрения, управление водохозяйственной деятельностью может быть осуществимым и эффективным только в рамках целого бассейна, не нашло своего воплощения в Проекте статей Комиссии и последующей Конвенции ООН о праве несудоходного использования международных водотоков 1997 года. Государствам не хватило политической воли, чтобы признать структуру водопользования, ориентирующуюся на реальности существующих экосистем. Это нежелание государств принять понятие водосборного бассейна вынудило Комиссию международного права выработать некоторые компромиссные понятия, основанные на новом определении терминов «международные речные системы», «общие природные ресурсы» и «международный водоток». Это были три новых определения, позволяющих сформулировать политически приемлемую структуру принципов международно-правового регулирования, предложенную Конвенции 1997 года.

Вторая глава «Конвенция ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков 1997 года» посвящена Конвенции, ее содержанию о особенностям, соотношению с действующими и будущими соглашениями о международных водотоках и принципам международно-правового регулирования таких видов, изложенным в Конвенции.

В 1997 году Рамочная Конвенция ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков была принята и открыта для подписания. В силу не вступила, и ожидать скорого вступления не приходится, так как в то время как число голосов против Конвенции было небольшим, значительное количество воздержавшихся и сомнения, выраженные некоторыми из государств, проголосовавшими в пользу Конвенции, указывают на то, что Конвенция не кодифицирует общие нормативные ожидания государств, существующие в данное время.¹⁵

Конвенция была не первой попыткой регулирования несудоходного использования водотоков. Существует большое количество действующих двусторонних и региональных соглашений, касающихся водопользования, особенно в Европе и других промышленно развитых регионах. Это наследие было одним из главных препятствий, усложняющих достижение согласия. Рабочая группа не обсуждала эту трудность во время предварительной работы над Проектом статей. Комиссия международного права предполагала, что существующие соглашения останутся в силе без изменений, если стороны не примут решения об их аннулировании или изменении в свете новой Конвенции. Действительно, Конвенция предназначена для того, чтобы установить общие принципы для использования и управления международными водотоками и помочь в разрешении споров. Конвенция содержит заверения в том, что она не затрагивает права или обязательства сторон согласно ранее заключенным соглашениям, если только сами стороны не решат аннулировать или изменить их в свете новой Конвенции. Эта формулировка поощряет государства к участию в процессе «гармонизации» существующих соглашений на основании «базовых принципов» Конвенции. Однако никакого обязательства стремиться к гармонизации существующих соглашений она не налагает. Все зависит от согласия всех государств-участников Конвенции. Кроме того, «базовые принципы», которые следует применять при гармонизации указанных соглашений, нигде в Конвенции не определены.

Конвенция разделена на семь частей.¹⁶ I часть формулирует основные термины и объясняет, что Конвенция устанавливает рамочную структуру для переговоров по заключению двусторонних или региональных соглашений, относящихся к определенным водотокам. II часть Конвенции формулирует общие принципы, регулирующие распределение и использование водотоков, включая принцип справедливого и разумного использования, обязательство не нанесения значительного ущерба и общие обязательства сотрудничества и обмена информацией. Часть III формулирует процедурные правила, систему уведомления и консультаций по обязательствам, затрагивающим международные водотоки. IV часть Конвенции касается защиты окружающей среды, сохранения и управления водными экосистемами. Часть V касается чрезвычайных ситуаций. Среди общих положений части VI содержится процедура урегулирования споров. Часть VII содержит заключительные положения.

В большинстве международно-правовых актов, связанных с режимом несудоходных видов использования международных водотоков применяется принцип справедливого и разумного использования, который получил единодушное признание как норма общего международного права. Однако его отношения с принципом не нанесения значительного ущерба были и остаются предметом противоречий. Взаимодействие этих двух принципов оспаривалось среди ученых в течение многих лет. Дебаты относительно приоритета того или иного принципа продолжались среди юристов бесконечно, а на более поздней стадии к ним присоединились и представители государств. Существуют общие принципы международного права, которые могут служить объединяющей нормой в различных правовых режимах, такие, как правило непричинения вреда, которое устанавливает следующую применимость нормы общепринятого международного права: «обязательство не наносить значительный ущерб в международных водотоках прибрежных стран». Однако принцип справедливого использования применим к количественному распределению водных ресурсов между прибрежными странами. Эта двойственность порождает серьезный нормативный конфликт. С одной стороны, существует обязанность сохранять и защищать окружающую среду, а с другой стороны, декларируется верховенство территориального суверенитета по вопросам природных ресурсам. В результате обсуждений текст Конвенции попытался установить баланс между этими двумя принципами. Однако любое универсальное соглашение, которое включает различные позиции, чтобы привлечь более широкую поддержку, обычно будет менее полезным в качестве руководства к допустимому действию. В данной Конвенции ценой, уплаченной за то, чтобы скрыть серьезный конфликт между двумя юридическими принципами, был бы неизбежный тупик, в который должен был завести любой спор. Эта попытка примирения привела к тому, что Конвенция стала «бумажным тигром». Она не смогла обеспечить процедуру урегулирования конкурирующих требований относительно использования воды.

Экологические проблемы и потребности защиты экологической целостности водных систем поднимают относительно новые проблемы для права международных водотоков. Конвенция требует, чтобы государства защищали и сохраняли экосистему международных водотоков. В первых проектах статей вместо термина «экосистема» использовался термин «окружающая среда». Окружающая среда более известна и знакома как юридический термин в международных соглашениях. Экосистема – конечно, намного более новый и более широкий термин. Экосистема включает не только различные аспекты окружающей среды, такие как вода, земля, воздух, флора и фауна, но также принимает во внимание взаимодействие и баланс между этими аспектами, а также такие переменные, влияющие на их состояния, как климат. Очевидно, использование термина «экосистема» имеет намного больший смысл с точки зрения сохранения и защиты запасов пресной воды.

Одной из главных проблем в истории права международных водотоков была выработка принципов сотрудничества государств водотока. Неоднозначность принципа справедливого и разумного использования привлекает внимание к поиску материально-правовых норм, которые смогли бы исправить дисбаланс среди прибрежных государств. Для установления приемлемого механизма сотрудничества и совместного управления в международно-правовом режиме международных водотоков в течение долгого времени полагались на процедурные обязательства. Уведомление, консультация и обязанность сотрудничать были традиционными вопросами международных соглашений в этой области.

Принцип совместного управления – естественное продолжение доктрины справедливого использования и экосистемного подхода. Установление постоянных институтов или правил совместного управления позволяет государствам управлять водотоком как единым целым. Такое интегрированное управление лучше отражает экологическую действительность и обеспечивает большую возможность совместного развития и международного регулирования. Однако это понятие пока еще медленно и неохотно включается в реальные международные соглашения. Совместное управление еще не является требованием международного права, но существуют несколько важных и успешных практических примеров совместного управления, и среди них – Международная объединенная комиссия США и Канады, занимающаяся управлением Великими озерами и другими пограничными водами этих двух стран.

Несмотря на многообещающие усилия по достижению трансграничного сотрудничества, процедурные правила Конвенции не выходят за пределы того, что гораздо ранее считалось обязательным в арбитражном решении по озеру Лану.¹⁷ Эти положения Конвенции достаточны, чтобы соответствовать стандарту добросовестных переговоров, но не более того. Положения Конвенции предполагают обязательство активного сотрудничества со стороны прибрежных государств, вместо того, чтобы считать, что правовой режим состоит в простом разделении воды. Эта долгожданная поддержка сотрудничества не дает указаний относительно того, как это следует реализовывать. Активное и длительное сотрудничество в деле управления требует формальных правовых рамок, которые предполагают наличие договора, устанавливающего обязанности и обязательства всех сторон. Обязательство совместного управления не может быть реализовано исключительно через принципы обычного права. Текст Конвенции представляет совместное управление как дополнительный или добровольный механизм управления водотоками. Однако предложенное сотрудничество очень важно для будущего развития в области водного права, даже если его реализация в настоящее время отдается на усмотрение сторон.

В заключении излагаются основные положения и выводы проведенного исследования, а также анализируется ситуация, сложившаяся в регионе Южного Кавказа, в отношении трансграничных водных ресурсов к настоящему времени.

Основные положения диссертации были отражены в статьях автора:

- «От Хельсинкских правил до Конвенции ООН о праве несудоходного использования международных водотоков 1997 года» в Московском журнале международного права, № 2, 2009 год;

- «Принципы Конвенции ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков» в Евразийском юридическом журнале, № 6, 2010 год.