Н.Ю. Кузьмин

(Санкт-Петербург)
Гробницы хуннских шаньюев, курганы высшей знати Алтая и большие склепы Минусинской котловины: традиции и инновации // Проблемы культурогенеза и культурное наследие. Материалы к конференции. Часть II. Археология и изучение культурных процессов и явлений. СПб., 1993. С. 114-119.
I. Исторический подход к археологическому материалу, глу­бокое ощущение динамики культурных процессов и взаимосвязи конкретных событий, происходящих в азиатских степях, позволи­ли С.В. Киселеву (1949) отнести к единой гунно-сарматской эпо­хе большие позднетагарские (тесинские) и раннеташтыкские курганы-склепы степей Минусинской котловины (Адрианов, Аспелин, Клеменц, Теплоухов, Киселев и др.) и известные к тому времени большие курганы Алтая (Берель, Катанда – Радлов; Шибе, Пазырык I – Грязнов), установить особенности их устройства и об­щие черты, связывающие те и другие памятники с курганами хуннской знати, раскопанными в горах Ноин-Ула в Монголии Монголо-Тибетской экспедицией П.К. Козлова в 1924-1925 гг.
Сходство ряда конструктивных принципов и строительных приемов подкреп-

(114/115)

лялось близостью некоторых типов вещей, украшений и др, находящих, в свою очередь, аналогии в гробницах Китая эпохи Хань.
Особенного внимания заслуживают исторические выводы С.В. Киселева о том, что в Пазырыке I отражено продвижение юэчжи (массагетов Средней Азии) на восток к Китаю, первона­чальная зависимость хунну от юэчжи, а позднее, после потери влияния юэчжи, - обратное воздействие, вплоть до того, что в кургане Шибе мог быть похоронен "...представитель хуннской аристократии, прибывший на Алтай в связи с установлением за­висимости от хуннского союза" (Киселев, 1949, с. 182).
II. После раскопок .других больших Алтайских курганов знати – Пазырыкских, I Туэктинского, 2-го Башадарского, доисследования Берельского и Катандинского, их датировка была удревлена и все они были отнесены к предшествующей скифской эпохе (Руденко, 1953, 1960; Гаврилова, 1957; Сорокин, 1963, 1969 и др.).
С.И. Руденко, опровергая точку зрения М.П. Грязнова о вы­делении пазырыкского (V-III вв. до н.э.) и шибинского III в. до н.э. - I в. н.э.) этапов, а также мнение С.В. Киселева (1949), поддержанное Л.А. Евтюховой (1954), Л.Р. Кызласовым (1954), К.Ф. Смирновым (1953) об отнесении пазырыкской группы курганов к гунно-сарматской эпохе, проанализировал погребальный обряд, инвентарь, особенности конструкции больших курганов Алтая и пришел к выводу о том, что все они принадлежат одной этничес­кой группе (юэчжи) и датируются скифским временем с VII по IV вв. до н.э.
Рассматривая в отдельной монографии погребения хуннской знати, С.И. Руденко (1962) предположил, что "...гробы и погре­бальные камеры для знатных хуннов были работой китайских мас­теров".
В отдельной работе, посвященной датировке кургана Шибе, Л.Л. Баркова (1978), сравнив его устройство с конструкциями других больших курганов Алтая и курганами Ноин-Улы, также пришла к выводу о единой традиции в сооружении Алтайских кур­ганов, их специфики, не связанной с погребениями хуннской знати, и датировала курган Шибе не позднее III в. до н.э.,

(115/116)

опровергая правомерность выделения шибинского этапа.
Л.С. Марсадолов (1985), сопоставив данные радиоуглерод­ного анализа, дендрохронологического и вещевого, отнес большие курганы Алтая к VI-IV вв. до н.э., однако, отметил при этом, что надежных оснований для датировки двух наиболее поздних курганов, Шибе и Катандинского, мало.
Изменение датировки больших курганов Алтая снимало воп­рос о возможности сопоставления их с погребениями хуннской знати, общих элементах в конструкциях тех и других, что явля­ется, на наш взгляд, неправомерным.
III. Близкая ситуация сложилась и в подходе к памятникам Минусинской котловины. Л.Р. Кызласов (1960), синхронизируя бо­льшие курганы-склепы тагаро-таштыкского переходного периода (тесинские, II-I вв. до н.э.) с ранними таштыкскими склепами (с I в. до н.э.), отметил, что в их сложении, помимо тагарских традиций, видны инновации, связанные с хуннским влиянием (усеченно-пирамидальная насыпь, двойные стенки камер, вход-дромос). В свою очередь, он отметил широкое распространение погребальных традиций ханьского Китая в среде варварской знати, в частности, хуннской.
В дальнейшем начальная дата сооружения таштыкских скле­пов стала омолаживаться до III в. н.э., а то и до V в. н.э. (Амброз, 1971; Грязнов, 1971, 1979; Вадецкая, 1986, 1992 и др.).
Вынесение таштыкских склепов за рамки гунно-сарматской эпохи, также как и в отношении алтайских курганов, сняло ак­туальность проблемы их сходства с курганами хунну.
В работе М.Н. Пшеницыной (1975) был проведен анализ вось­ми известных к тому времени тесинских курганов-склепов. Памят­ники датированы II-I вв. до н.э.; вопрос об их конструктивном сходстве с погребениями хуннской знати не был затронут.
Таким образом, как на Алтае, так и в Минусинской котлови­не, казалось бы, исчезла база для проведения широких сопостав­лений памятников гунно-сарматского времени и интерес к пробле­ме исчез.
IV. К настоящему времени накопилось достаточное количест­во фактов, позволяющих вернуться к поставленной теме:
1. В Китае значительно увеличилось число исследованных

(116/117)

гробниц эпохи Хань, позволяющих выделить общие для памятников указанных регионов элементы конструкций. В ряде курганов под высокими насыпями имеются входы-дромосы с южной и северной стороны, глубокие могильные ямы со срубом и деревянным покры­тием, деревянные саркофаги и в них – гробы, встречено укреп­ление земляных стенок вертикальными бревнами и др.
2. В известных ранее и обнаруженных впервые хуннских могильниках Забайкалья зафиксированы курганы по своим разме­рам и внешнему виду приближающиеся к памятникам Ноин-Улы. Отдельные из них раскопаны (Коновалов, 1976). Памятники подоб­ного типа исследованы в могильнике Бай-Даг II в Туве (Мандель­штам, 1975; Мандельштам, Стамбульник, 1992). Ведется работа по выяснению конструктивных различий курганов хунну, их дати­ровке (работы Коновалова, Давыдовой, Миняева и др.).
3. Возросло число раскопанных больших тесинских курганов-склепов в Минусинской котловине (всего не менее 30), выявлены особенности эволюции погребального обряда, конструкций, пред­ложена новая датировка в пределах II в. до н.э. – II в.н.э. (Кузьмин, 1985, 1987, 1992, 1993; Пшеницына, 1992). В конст­рукциях тесинских склепов отмечается хуннское влияние, в таштыкские памятники оно передается опосредованно, через тесинские.
4. Появляются новые работы, посвященные датировке курганов Алтая. Представляется вероятным, что в связи с общим омоложе­нием памятников, наиболее поздние из них относятся к гунно-сарматской эпохе.
V. Принципиально важным, на наш взгляд, является то, что в настоящее время имеется возможность сравнивать не отдельные памятники указанных регионов, а, изучив независимо особенности эволюции гробниц Китая эпохи Хань, погребений хуннской знати, больших курганов Алтая, склепов Минусинской котловины, сопос­тавлять определенные традиции, выявлять их сходство и разли­чия, влияние одних на другие, определять инновации, устанавли­вать их причины.
Так, представляется все же вероятным, что, несмотря на определенные различия, традиционная для больших курганов Алтая основная структура погребального сооружения (каменная насыпь, глубокая яма, двойной сруб, вертикальные опорные бревна, под-

(117/118)

держивающие балки, саркофаг и др.) находит соответствие в погребальных сооружениях хуннской знати. Появление же в последних пологого входа-дромоса, тщательность отделки камер, дощатый гроб следует расценивать как подражание ханьским гробницам.
В Минусинской котловине достаточно четко прослеживается независимая традиция в устройстве погребальных памятников, приводящая к появлению склепов с долго функционирующим входом-дромосом (в отличие от алтайских и хуннских курганов, где захоронение одноактно). В хуннское время здесь прослежи­ваются инновации (двойные стенки, обходной коридор, вертика­льные опорные бревна, мумификация трупов), которые, видимо, связаны с внешним воздействием с территории Алтая (Кузьмин, Варламов, 1988; Кузьмин, 1989).

(118/119)

Рис. Курган Новые Мочаги (раскопки Н.Ю. Кузьмина в 1981-1983 гг.): план каменной ограды и деревянного покрытия наземного склепа, разрез-реконструкция.